Основные фитомы

Следуя алгоритму рис. 4, основным и первичным этапом исследований было выявление ландшафтной структуры растительного покрова каждого района, моделируемой в виде графа (ординационной модели). Классы мезокомбинаций, выделяемые на этих графовых структурах с помощью ординации, являются некими объединениями конкретных мезокомбинаций, сходных флористически и экологически. Мезокомбинации из этих объединений, однако, могут состоять из фрагментов разных типов растительности, поэтому внутри класса мезокомбинаций стланиковых лесов и тундр могут оказаться, например, фрагменты лугов, ивняков, и даже болот. В зависимости от своей распространенности, сочетаемости с другими типами и выраженности в ландшафте тип растительности может реализовываться в конкретном ландшафтном районе очень по-разному:

1. Если этот тип растительности хорошо выражен и широко распространен, его сообщества входят в состав крупного класса мезокомбинаций, определяя специфику этого класса. В этом случае в обозначении класса присутствует название доминирующего или содоминирующего в мезокомбинациях этого класса типа растительности.
2. Если тип растительности в районе выражен, но встречается редко, то обычно удается описать только одну конкретную мезокомбинацию, в которой доминирует сообщество этого типа. В этом случае на графе эта мезокомбинация оказывается изолятом, и в соответствии с этим выделяется самостоятельный класс мезокомбинаций, состоящий всего из одной мезокомбинации.
3. Если тип растительности в районе выражен слабо, он присутствует только в виде фрагментов в составе мезокомбинаций другого типа.

В связи с этим классификация мезокомбинаций дает результат, довольно сильно отличающийся от того, что получается при классификации растительных сообществ, фитоценозов или их типов (ассоциаций). Полученные при флористической ординации классы мезокомбинаций - довольно обширные по объему ординационные единицы (кластеры), объединяющие все многообразие фитохор сходных экотопов. Каждая такая единица характеризуется своей парциальной флорой, которая являлась объектом изучения на втором этапе исследований.

Второй этап - объединение классов из разных ландшафтных районов в фитомы по сходству занимаемых ими экотопов и сочетаний в них основных жизненных форм растительности, и затем распознавание внутри этих фитомов классов комбинаций по флористической общности. Такая двухшаговая процедура позволяет довольно логично (в единой системе) анализировать все возможные объединения фитохор, но этот процесс облегчен лишь при такой ситуации, когда каждому типу экотопов соответсвует один устойчивый и целостный флористический комплекс, и наоборот - каждый флористический комплекс (в пределах которого виды могут “свободно передвигаться” от одной хоры к другой) реализуется только в одном типе экотопов. Однако в природе все не совсем так. Существуют такие флористические комплексы, которые реализуются на двух и даже трех типах экотопов. Примером тому может служить комплекс, объединяющий огромную группу мезофильных трав - он в равной степени участвует в сложении растительного покрова пойм, надпойменных террас, уступов и бровок флювиогляциальных террас, ложбин стока, моренных котловин и дренажных каналов, и даже склонов гор - в океанических районах (образуя специфические луговинные тундры либо участвуя в сложении растительного покрова ольховых лесов). Это приводит к тому, что есть такие классы из разных фитомов – например, некоторые районные варианты классов ПП, ЛЛ, ЛР, КО, - которые между собой флористически сходны ничуть не меньше, чем те, что объединяются в один фитом (сходство 30-40%).

Подобная же ситуация наблюдается и в континуальном переходе между некоторыми районными вариантами классов ВВ и ЛР, в комбинациях которых часть элементов представлена одними и теми же пятнистыми разнотравными (или даже разнотравно-кустарничковыми) тундрами. Собственно, возникновение таких “перекрестных” связей между разными объединениями фитохор неизбежно на том уровне неоднородности, на котором мы работаем, и этого явления не стоит бояться. Оно - лучшее доказательство того, что при рассмотрении сложных неоднородностей внутриландшафтного уровня в растительном покрове на первый план выходят не флористический (генетический) аспект, а экологические механизмы.

Ситуация со сложным флористическим сходством между классами комбинаций разных экотопов привела к тому, что часть районных вариантов классов были проанализированы нами одновременно в разных фитомах. Так, класс комбинаций ольховых лесов и лугов ОО из района 11 (среднего течения р.Ваамочка) рассматривается на предмет сходства в фитомах К и П; класс комбинаций луговинных и разнотравных тундр ЛР из района 12 (нижнего течения р.Ваамочка) - в фитомах Л, К и В; класс ПП лугов и кустарников из того же района - в фитомах Л и П. Все эти классы можно считать полиморфными объединениями переходного характера - так же, как и районные варианты класса КК районов 6 и 7 Великореченской впадины, объединяющие в комбинациях элементы, свойственные классам фитомов К и Б.

Проблема флористического сходства классов мезокомбинаций из разных фитомов говорит о том, что флористическая структура растительного покрова в регионе не следует полностью за экотопической структурой. Кроме того, в разных географических частях региона наблюдаются особенности в составе флористических комплексов разных типов экотопов. Поэтому предложенное нами разбиение классов мезокомбинаций по разным фитомам - достаточно условная схема, просто помогающая разобраться со всем разнообразием классов мезокомбинаций и увязать его со структурой ландшафта.

Куртинные и пятнистые щебнистые тундры Ядро мезокомбинаций этого фитома образуют, как правило, пятнистые или куртинные сухие щебнистые кустарничковые (часто дриадовые) тундры в комбинации с мохово-лишайниковыми кустарничково-разнотравными и редкотравными группировками криопетрофитов. Эти мезокомбинации приурочены к положительным формам макро- и мезорельефа - вершинам и крутым склонам гор - автономным элементам ландшафта (рис.15).

Рис. 15. Распределение комбинаций фитома В (ареалы контуров показаны точками выше зарослей стлаников) в районах: А – среднего течения р.Ныгчеквеем (гора Осыпная); Б – среднего течения р.Хатырка (гора Волоквойнектон). Однако, в отличие от горных ландшафтов центральной и восточной Чукотки, на севере Корякского нагорья тундры этого типа не образуют огромных массивов площадью несколько квадратных километров; площадь их сильно раздроблена благодаря интенсивной расчлененности рельефа и не столь велика, что связано с тем, что доминирующим типом мезокомбинаций здесь является лесотундровый (стланиковых лесов и кустарничковых тундр). Кроме того, по площади в мезокомбинациях этого фитома здесь преобладают куртинные тундры на крутых склонах обвально-осыпного сноса. Поверхности пологонаклонных и плоских вершин в Корякии встречаются редко - только в предгорных участках. Единственным районом, в котором мезокомбинации этого фитома получают доминирующее положение, является та часть Корякского хребта, которая характеризуется слабо расчлененным рельефом (перевалы из бассейнов рек Чирынай, Научерынай в Рытгыльвеемскую впадину).

Во всех ландшафтных структурах растительного покрова региона классы этого фитома являются одним из экологических “полюсов”, так как свойственнен наиболее экстремальным экологическим условиям (обнаженный и сильно промерзающий и иссушающийся субстрат на “ветроударных” поверхностях). В сообществах этих комбинаций обильны криоксерофиты и простратные кустарнички, гляреофиты и хасмофиты – виды, предпочитающие осыпи и обрывы.

Основные элементы мезокомбинаций ВВ-класса в первую очередь выделяются по характеру горизонтальной структуры: это куртинные, пятнистые и цельнопокровные тундры. Куртинные тундры чаще всего разнотравные и приурочены к ветроударным и бесснежным бровкам склонов, наиболее обдуваемым сильно дренированным вершинам и осыпным склоновым поверхностям с подвижным субстратом. Для скалистых гребней очень характерны куртинные растительные группировки, когда подушковидные “латки” тундровой дернины занимают небольшие ( размером 0.5-2 м) пятна под уступами гребней и на плоских участках уступов. В пятнистых тундрах, главным отличием которых является то, что задернованные участки смыкаются, а незадернованные разобщены (Баландин, 1978), доминантом чаще всего является Dryas punctata. Вместе с ней идет комплекс гипоарктических арктоальпийских кустарничков, особо активных в ВВ-классе. Цельнопокровные тундры чаще всего - кустарничковые и разнотравно-кустарничковые; в мезокомбинациях ВВ-класса они представлены фрагментами, приуроченными к микропонижениям на вершинных поверхностях. Самый характерный вид этих тундр в районе - Rhododendron aureum. Он индицирует защищенные от ветра участки с маломощным снежным покровом. Все элементы комбинаций ВВ-класса характеризуются большим участием в растительном покрове накипных и эпилитных лишайников. Кустистые лишайники обильны только в пятнистых и цельнопокровных тундрах на уплощенных поверхностях.

Комплекс активных видов состоит из 70 видов, из которых 19 (27%) встречены преимущественно на осыпях в пределах данного типа мезокомбинаций (факультативные хасмофиты, отмечены *), а 14 (20%) видов встречены только на осыпях (облигатные хасмофиты, отмечены **). Особо активные виды: Dryas punctata, Empetrum nigrum, Ledum decumbens, Diapensia obovata, Vaccinium uliginosum, Rhodococcum vitis-idaea, Arctous alpina, Cassiope tetragona, Saxifraga firma, Hierochloё alpina*. Высокоактивные виды: Betula exilis, Pentaphylloides fruticosa*, Salix phlebophylla, Loiseleuria procumbens, Phyllodoce caerulea*, Rhododendron aureum, Rh. camtschaticum, Dicentra peregrina**, Aconogonon tripterocarpum*. Среднеактивные виды: Festuca altaica, Poa malacantha*, Anemone sibirica, Betula middendorffii, Pinus pumila, Campanula lasiocarpa*, Artemisia glomerata*, Carex podocarpa, Oxytropis nigrescens, Potentilla uniflora*, Festuca brachyphylla*. Малоактивные виды: Poa arctica, Ermania parryoides*, Carex melanocarpa, C. misandra*, Salix tschuktschorum*, Crepis chrysantha**, Saxifraga merckii, S. nelsoniana, S. nivalis*, Silene acaulis**, Minuartia arctica, M. macrocarpa, Potentilla nivea**, Hedysarum hedysaroides, Bistorta elliptica, B. vivipara, Pedicularis capitata, Artemisia furcata**, A. borealis**, A. arctica, Dryopteris fragrans**, Arnica frigida*. Неактивные виды: Woodsia ilvensis**, Carex algida, C. rupestris, Luzula beringensis*, Oxyria digyna*, Novosieversia glacialis, Parrya nudicaulis*, Papaver tichomirovii**, Androsace chamaejasme*, Chamerion latifolium**, Stellaria fischeriana**, Silene stenophylla*, Cerastium beeringianum**, Tephroseris jacutica**, Crepis nana**.

Приведем главные специфические черты флористического комплекса ВВ, отличающие его от аналогичных в соседних регионах и в целом от флороценотического комплекса сухих щебнистых горных тундр Чукотки (Баландин, 1978). Во-первых, поражает несомненная флористическая бедность привершинных и склоновых тундр. Здесь не отмечено большое количество типичных видов щебнистых тундр Чукотки, таких как Douglasia ochotensis, Saxifraga oppositifolia, S. escholtzii, Eritrichium aretioides, Leontopodium kurilense, Koeleria asiatica, Eremogone tschuktschorum, Smelowskia jurtzevii, S. alba, Phlox sibirica и др. Список видов, охватывающий все районные варианты класса ВВ, насчитывает 190 видов, однако подавляющее их большинство - это виды, свойственные пространственно соседствующим с вершинами экотопам. “Верных” видов, встречающихся исключительно в классе ВВ, чрезвычайно мало. Стенотопными видами следует считать Vaccinium vulcanorum, Salix tschuktschorum, Selaginella sibirica, Woodsia alpina, W. acuminata, W. ilvensis, W. glabra, Cystopteris fragilis, C. dickieana, Aconogonon ajanense, Poa briophila, P. pseudoabbreviata, Ranunculus grayi, Delphinium brachycentrum, Ermania parryoides, Thlaspi kamtschaticum, Papaver tichomirovii, Bupleurum triradiatum, Saxifraga serpyllifolia, S. tenuis, Minuartia rubella, Taraxacum stepanovae, T. soczavae, Crepis chrysantha, Eremogone capillaris. Гемистенотопными видами являются Salix phlebophylla, Huperzia selago, Carex atrofusca, C. misandra, Kobresia simpliciuscula, Luzula beringensis, Festuca vivipara, Erysimum pallasii, Parrya nudicaulis, Claytonia arctica, Androsace chamaejasme, Saxifraga nivalis, Aster serpentimontanus, Potentilla nivea, P. crebridens, P. uniflora subsp. subvahliana, Tephroseris jacutica.

Бедность парциальных флор характерна не только для класса ВВ, но и в целом для всей группы классов мезокомбинаций этого фитома. Гипотеза, что вершины гор, возвышаясь над ледниками, служили некими рефугиумами для видов доледниковой флоры, оказывается несостоятельной. Если вершины и возвышались над телом ледника, то обстановка на них была слишком суровой для произрастания растений, либо площадь благоприятной для поселения растений поверхности была недостаточной для выживания отдельных популяций. Флористический комплекс ВВ класса чрезвычайно молод, и большое количество в нем видов, свойственных другим фитомам, говорит о его несформированности.

Другая особенность флористического комплекса щебнистых тундр Корякии - удивительно малое число растений-подушек и других элементов арктического склада. Даже в ледниковых районах растительный покров вершин сложен в основном типичными гипоарктами. Довольно значимую долю (16% от всех активных видов) в нем также составляют виды нивального флороценотического комплекса (Разживин, 1984), что говорит о повсеместном процессе нивации в этом типе местообитаний.

Приведем список дифференциальных видов для Бореальной и Арктической областей в ВВ-классе на территории региона.

В Бореальной области:

• всюду активен Pinus pumila, имеющий здесь форму кустарника;
• становятся активными Carex melanocarpa, C. misandra, C. scirpoidea;
• в верхней части гор появляется Salix tschuktschorum;
• присутствуют Alnus fruticosa, Salix saxatilis, S. sphenophylla, Parrya nudicaulis, Minuartia obtusiloba, M. verna.

В Арктической области:

• всюду активны Salix arctica, Lloydia serotina, Mertensia pubescens, Luzula beringensis;
• становятся очень обильны и высоко активны Rhododendron camtschaticum, Salix reticulata, Artemisia arctica;
• резко снижает свою активность Carex lugens;- более характерно появление Vaccinium vulcanorum;
• на осыпях появляются Aconogonon ajanense, Eremogone capillaris, гораздо чаще можно встретить Petasites glacialis и Thlaspi kamtschaticum;
• появляются в составе мезокомбинаций Calamagrostis lapponica, Festuca vivipara, Leymus interior, Rhodiola rosea, Delphinium brachycentrum, Acomastylis rossii.

Приведем характерные примеры мезокомбинаций класса ВВ, наблюдаемых в элювиальном и пролювиальном экотопах.

Пример 1 (описание вне системы районов). Перевал между реками Крестовка (бассейн р. Чирынай, Великая) и Эльгытавран (бассейн р.Северная, Хатырка). Плоский участок сквозной перевальной долины на высоте 900 м. Комбинация пятнистой кустарничковой тундры и бугристой (с солифлюкционными воронками) кустарничковой тундры. В первом элементе доминируют Loiseleuria procumbens, Dryas punctata, Carex melanocarpa, обычны Diapensia obovata, Empetrum nigrum, Minuartia obtusiloba, Oxytropis nigrescens, Hierochloё alpina, Poa malacantha, Carex glacialis. Во втором элементе доминируют Arctous alpina, Vaccinium uliginosum, Betula exilis, Ledum decumbens, обычны Cassiope tetragona, Andromeda polifolia, Anemone sibirica, Hedysarum hedysaroides, Carex podocarpa, C. algida, Luzula confusa. Мезокомбинация сочетается в ландшафте перевальной долины с осоковыми тундрами и озерами.

Пример 2 (описание вне системы районов). Правый берег р.Велькильвеем в среднем течении, против яранги, 90 км от мыса Наварин. Склон южной экспозиции в средней части. Комбинация пятнистой дриадово-разнотравной тундры и куртинной разнотравно-кустарничковой тундры (второй элемент приурочен к более крутым участкам; соотношение элементов в комбинации 1:1). В куртинной тундре наиболее обильны Diapensia obovata, Dryas punctata, Arctous alpina, в пятнистой к ним добавляются багульник, Betula exilis, Salix arctica, в большом обилии Vaccinium vulcanorum. В обоих сообществах обычны Hierochloё alpina, Calamagrostis arctica, Festuca brachyphylla, Poa malacantha, P. arctica, Trisetum spicatum, Carex scirpoidea, Rhododendron camtschaticum, Tilingia ajanensis, Hedysarum hedysaroides, Oxytropis nigrescens, Artemisia glomerata, A. furcata, A. borealis, Potentilla uniflora, Luzula beringensis, L. multiflora, Aconitum delphinopholium. Только в пятнистых тундрах на наиболее задернованных участках обычны Kobresia simpliciuscula, Loiseleuria procumbens, Empetrum nigrum, Pedicularis amoena, Carex capillaris, Carex podocarpa, Bistorta vivipara, Aconogonon tripterocarpum, Tofieldia coccinea. Только в куртинных тундрах встречаются Salix phlebophylla, Rhododendron parvifolium, Viola biflora, Dicentra peregrina, Eremogone capillaris, Campanula lasiocarpa, Potentilla nivea, Silene acaulis, Saxifraga firma, Saussurea tilesii.

Класс ВГ объединяет мезокомбинации в основном куртинных, а также пятнистых тундр привершинно-склоновых экотопов ультраосновных и основных горных пород. Гипербазитовые массивы наблюдаются в регионе только в Анадырско-Корякской провинции, где объединены в один Тамватнейско-Чирынайский горный гипербазитовый округ. Среди 16 изученных ландшафтных районов как самостоятельный класс ВГ выделился в трех, причем, в районе Чирынайских гор - это самый крупный класс мезокомбинаций. Флористическое сходство между всеми тремя классами 33-35%. Общие виды в большинстве своем - это гемиэвритопные, по всей вероятности, ацидофильные базитолерантные и нейтротолерантные виды, такие как Pinus pumila, Betula exilis, Pentaphylloides fruticosa, Salix arctica, S. sphenophylla, S. reticulata, Ledum decumbens, Arctous alpina, A. erythrocarpa и т.д. Есть ряд видов, получающих на гипербазитах особо высокое развитие - это Carex algida, C. sedakovii, C. scirpoidea, Kobresia simpliciuscula, Ermania parryoides, Juncus triglumis, Artemisia borealis, Primula cuneifolia. Возможно, они тяготеют к основным породам или специфично к серпентинитам просто благодаря сочетанию своей базитолерантности и слабой конкурентноспособности в ацидофильных районах.

Среди явных базидофилов из встречающихся во всех массивах можно назвать всего несколько видов. Это в первую очередь, повсеместный индикатор гипербазитового влияния Tephroseris heterophylla, а также Cerastium beeringianum subsp. bialinickii, Gastrolychnis affine, G. violascens, Lychnis sibirica subsp. samojedorum, Saxifraga calycina, Dryas incisa var. cana, Carex falcata и вид, распространение которого связано с выходами ультраосновных пород в Южной Чукотке (Алексеева-Попова, Дроздова, 1996) - Papaver anadyrense. Только в Чирынайских горах встречаются Salix stolonifera subsp. carbonicola, Carex petricosa, Saxifraga calycina subsp. unalaschkensis, Calamagrostis purpurascens, C. tenuis, Chenopodium prostratum subsp. strictoformis, Juncus albescens var., Gastrolychnis diflorum. Только в Тамватнейских горах отмечены Lychnis sibirica subsp. villosula, Dryas crenulata, Oxytropis ajanensis subsp. semiglobosa, Braya siliquosa. Два последних вида очень характерны для карбонатных пород Чукотки (Петровский, Королева, 1975).

Самое интересное, что на гипербазитах отсутствуют такие типичные виды типа щебнистых привершинных тундр, как Crepis nana, Tephroseris jacutica, Arnica iljinii, A. frigida, Cardamine bellidifolia, Saxifraga nivalis, Potentilla uniflora, P. nivea, Thlaspi camtschaticum, Oxytropis nigrescens, Pedicularis capitata, Trisetum spicatum, Salix tschuktschorum, Selaginella sibirica, виды родов Woodsia, Dryopteris, Gymnocarpium, Cystopteris, Antennaria, Taraxacum. Отсутствует и самый массовый вид сухих щебнистых тундр региона - Hierochlоё alpina, счиающийся на Чукотке нейтротолерантным (Баландин, 1978). Очень характерно полное исчезновение из растительного покрова куртинных и пятнистых тундр океанического вида Rhododendron camtschaticum, отсутствие которого возмещается изобилием Rh. parvifolium.

Приведем дифференцирующие виды для разных гипербазитовых массивов. В Чирынайских горах в классе ВГ очень характерны Gentiana algida, Armeria arctica, Saxifraga calycina, S. hirculus, S. hieracifolia, S. serpyllifolia, Silene acaulis, Potentilla stipularis, Alopecurus glaucus, Claytonia arctica, Dianthus repens. Отсутствуют такие обычные для тундр региона виды, как Phyllodoce caerulea, Rhododendron aureum, Festuca brachyphylla, Crepis chrysantha, Artemisia glomerata, Erigeron humilis, Salix polaris, Anemone sibirica, Silene acaulis. В Тамватнейских горах, в противоположность с Чирынайскими, в классе ВГ обычны: Carex atrofusca, C. rupestris, Cardamine victoris, Erysimum pallasii, Stellaria peduncularis, Erithrichium aretioides, Campanula lasiocarpa, Aster serpentimontanus, Phyllodoce caerulea, Rhododendron aureum, Festuca brachyphylla, Crepis chrysantha, Artemisia glomerata, Erigeron humilis, Salix polaris, Anemone sibirica. Совершенно исчезает из растительного покрова, как ни странно, Diapensia obovata, известная своей базитолерантностью на Чукотке (Баландин, 1978). Отсутствуют в привершинных тундрах и Loiseleuria procumbens, Rhodococcum vitis-idaea, Dryas punctata, Silene stenophylla, Saussurea tilesii, Dicentra peregrina, Androsace chamaejasme, виды рода Minuartia. Судя по соотношению характерных дифференциальных и кодифференциальных видов, следует заметить, что классы куртинных тундр обоих горных массивов отличаются скорее отсутствием обычных ацидофильных видов, чем присутствием каких-то узкоспецифичных гипербазитофилов.

Класс ВН представлен только в районе мыса Наварин - он характеризует кислые и нейтральные массивы Наваринской провинции Арктической геоботанической области.

Класс характеризуется прежде всего присутствием и значительным обилием в составе комбинаций видов, не свойственных щебнистым тундрам - Rubus chamaemorus, Lagotis minor, Valeriana capitata, Saxifraga hieracifolia, Petasites frigidus, Salix reticulata. Дело в том, что на склонах и гребнях гор района мыса Наварин столь часты туманы и дожди, что лишайниково-разнотравные пятна и щебенка под ногами буквально текут, склоны сырые, под осыпями слышно постоянное журчание воды – мощный постоянный сток осуществляется за счет таяния снежников, мерзлоты и пресса интенсивных осадков. Благодаря постоянному стоку в склоновых пятнистых тундрах становятся обычны Anemone richardsonii, Saxifraga hirculus, Rhodiola rosea.

Кроме того, комбинации тундр ВН-класса отличаются большим обилием видов нивального комплекса (Saxifraga nivalis, S. porsildiana, S. merckii, Acomastylis rossii, Salix polaris, Carex podocarpa, C. tripartita, Luzula beringensis, Huperzia selago, Phyllodoce caerulea, Draba nivalis, Artemisia arctica, Alopecurus glaucus, Oxyria digyna, Lloydia serotina) и океанического склада. Доминант щебнистых тундр Dryas punctataздесь не столь заметен, как в классах ВВ. Доминируют обычно сразу несколько видов кустарничков, прежде всего Salix arctica, S. phlebophylla, Rhododendron camtschaticum, Diapensia obovata, Arctous alpina, Loiseleuria procumbens, Empetrum nigrum, Cassiope tetragona. Гораздо менее активными по сравнению с ВВ-классом становятся Ledum decumbens, Rhodococcum vitis-idaea, Rhododendron aureum. Только изредка встречается Vaccinium vulcanorum, столь характерная для щебнистых куртинных тундр южного макросклона нагорья.

Характерный вид класса - по всей вероятности, узкий эндемик Наваринской провинции Artemisia pseudosenjavinensis (новый вид?), занимающий местообитания, свойственные Artemisia glomerata. Морфологически этот вид близок к A. insulana Krasch. и A. schmidtiana Maxim., характерным для приокеанической зоны Азиатской Пацифики. Интересны также встречающиеся здесь маки – характерный для приморских районов Корякского нагорья Papaver keelei и берингийский вид, ранее отмечавшийся в Азии только на о-ве Врангеля - P. gorodkovii. На выходах останцов встречается Potentilla uniflora, но в целом она здесь гораздо менее редка, чем в классах ВВ. Кроме того, в составе щебнистых тундр начинает изредка появляться Douglasia ochotensis.

Другая особенность класса ВН состоит в том, что он объединяет комбинации более широкого экологического спектра местообитаний - от вершин до днищ межгорных котловин и надпойменных террас рек. Это связано с тем, что куртинные и пятнистые тундры в Наваринской провинции распространены не только на вершинах гор, но фактически на всех плакорах без избыточного увлажнения. Поэтому в их составе встречаются виды долин и даже пойм. Это не только обогащает флористически класс ВН, но и придает ему совершенно иной экологический статус. Именно благодаря широкой распространенности комбинаций этого класса Наваринскую провинцию следует рассматривать в составе зоны типичных (арктических), а не южных (гипоарктических) тундр.

Класс ВЛ объединяет комбинации куртинных и пятнистых разнотравных тундр обвально-осыпных склонов и каровых стенок в ледниковом районе осевой части хребта. Он весьма флористически непохож на классы ВВ ни северного, ни южного макросклона Корякского хребта. Его парциальная флора тяготеет, а вернее, включается на 25% в парциальную флору класса ВН. Это свидетельствует о сходстве суровых экстремальных условий на мысе Наварин и в осевой части оледеневающих хребтов. Характерная особенность щебнистых тундр комбинаций этого класса - присутствие в растительном покрове Oxytropis revoluta и доминирование Salix polaris и Mertensia pubescens; комбинации отличаются большим числом видом разнотравья при относительном однообразии состава сообществ.

Класс ВЯ обычно представлен изолятами на графовых моделях; он свойственнен специфичным экотопам мелкощебнистых осыпей - склончикам моренных холмов, эрозионных рытвин, каньонов и т.п., развитым на небольшой абсолютной высоте. Растительный покров здесь характеризуется чрезвычайной разреженностью и обилием ксеротермных петрофильных видов подвижных субстратов - Dicentra peregrina, Chamerion latifolium, Artemisia glomerata, Crepis nana, причем только широкой экологической амплитуды, встречающихся и на сухих приречных галечниках. Так, здесь не найдешь обычных видов осыпей склонов - Claytonia arctica, Tephroseris jacutica, Ermania parryoides, Ranunculus grayi, Thlaspi kamtschaticum. Связано это с тем, что эродируемые склоны рытвин в основном заселяются снизу вверх, от тех куртин первопоселенцев, которые появляются вдоль водотока. В нижней части таких осыпей могут встречаться куртинки можжевельника Juniperus sibiricus.