Роза

А.В. Галанин

Разумеется, в течение нескольких дней мы исправили систему отопления, но роза не подавала признаков жизни. Так “мертвая”, она простояла в вестибюле до начала июня. Комендант спросила меня: “Наверное, пора выбросить кадку, весь вид портит, курильщики окурков понасовали в землю”. Решил посмотреть, а вдруг роза живая, вдруг росточек дала. Посмотрел. Так и есть, в самом основании мертвого пенька из полуживой почки проклевывался робкий зеленый листочек. Роза была жива. Но комендант наотрез отказалась держать такую огромную пепельницу на самом видном месте. Тогда я решил поставить кадку с росточком у себя в кабинете.

Втроем мы подняли кадку на второй этаж. Тщательно очистил землю в кадке от окурков, разрыхлил землю, срезал засохший стволик. Так роза стала моей соседкой по кабинету. Я в меру поливал ее, вносил удобрения. Роза росла, ветвилась. Когда приходили сотрудники местной телевизионной компании делать передачу “Тайны Берингии”, которую я тогда вел в Анадыре, то меня часто сажали рядом с розой. Кстати, передачи получились интересные, в них я рассказывал о том, как появлялся и исчезал в четвертичном периоде Берингийский мост суши, как по нему мигрировали виды растений и животных, как изменялся при этом на Чукотке климат и уровень моря в Беринговом и Чукотском морях. Когда через несколько лет я совсем уехал с Чукотки, эту серию про Берингию местное телевидение повторяло дважды.

Роза мне очень нравилась. Пышная и зеленая, она напоминала зимой о лете, а летом о тех краях, где вообще не бывает зимы. Заходя ко мне в кабинет и видя это зеленое существо, посетители добрели, им не хотелось ссориться со мной, даже если что-то в моих действиях их не устраивало. Они довольно спокойно шли на всевозможные компромиссы. А времена в начале 90-х в России были тяжелые, на Чукотке особенно. Сотрудникам было чем быть недовольными. Уезжая в командировки, я поручал ухаживать за розой самым ответственным сотрудницам.

Прошел год. Роза сильно подросла. Росточек превратился в стволик с несколькими ветвями и густой купой листьев. И вот, придя на работу 2-го июня 1994г., я увидел большой роскошный красный цветок. Это было очень неожиданно, так как днем раньше никакого бутона я на розе не видел. Может быть, он был спрятан в густой листве.

"Что же здесь удивительного?", - спросите вы. Ну, оклемалась роза после подмерзания, выросла, зацвела. Все дело в том, что расцвела она именно 2-го июня - в день моего рождения. Совпадение? Возможно. Только вероятность такого совпадения ничтожно мала. Но и в 1995-м, и в 1996-м годах она зацветала именно в день моего рождения.

Я был удивлен, восхищен. Я понял, что таким образом роза отблагодарила меня. Не знаю, как она узнала, что второе июня - день моего рождения. Возможно, считала какие-то импульсы с моего мозга, возможно, почерпнула эту информацию из общеземного информационного банка, к которому подключено все живое на Земле. Но факт остается фактом, - спасенная мною роза расцвела точно в день моего рождения. После этого случая я стал вслух разговаривать с розой, и у меня было ощущение, что она меня слышит и понимает.

Через три года после этого события я уехал с Чукотки во Владивосток, уехал, надо понимать, навсегда. Здесь у меня новая работа, другие заботы. Пять лет проработал в Биолого-почвенном институте, а когда предложили перейти работать в Ботанический сад, то я, особо не колеблясь, согласился. Думаю, что случай с чайной розой в Анадыре привел меня на работу в Ботанический сад. Я теперь точно знаю, что растения могут не только расти и размножаться, они могут чувствовать, быть благодарными. Они не биороботы, они – полноценные живые существа.

Сейчас за "моей" розой в Анадыре ухаживает мой преемник по работе Владимир Саввич Кривощеков. Она все так же живет в кабинете директора, все в той же кадке. Я часто ее вспоминаю, и надеюсь, что Владимир Саввич привезет мне веточку, и я смогу ее укоренить. Растений в Ботаническом саду очень много, но я хочу, чтобы рядом со мной жила именно та роза из Анадыря.